Previous Example / Next Example
Глава 4. возвращение к истокам
В свой дебютный альбом Батыр вложил всё, что хотел: импровизацию, эксперименты со звучанием, игру на саксофоне и давнюю мечту сделать на казахском языке концептуальную вещь. Эта работа стала итогом долгих размышлений и мечтаний и началом чего-то большего, объясняет Бауржан Камалович:
— Альбом — это воплощение свободы, кайфа, который они почувствовали. Ну всё, ты ничем не связан: ни языком, ни обязательствами. И спонсоры были, которые помогали с альбомом, параллельно шла работа над клипом. Я в то время был исполнительным продюсером, его друзья — братья Салимовы, когда услышали эту вещь (песню «Отан Ана» — авт.), первые сказали: «Вот деньги, снимайте клип». Эта свобода, и материальная в том числе, завершение одного периода, наступление нового тысячелетия — всё как-то совпало. Тогда, честно говоря, и страна молодая была, степень свободы была намного выше во многих вещах, чем сейчас, так что это тоже сыграло свою роль. (...) Этот альбом открыл красоту языка. Батыр говорит: «Я когда на казахском пою, голос звучит по-другому». Это и вокальные нюансы, и чисто физиологические — всё ложится по-другому. Ты дыхание берёшь по-другому, ты думаешь по-другому. Видимо, то, что истинно, создаётся не на один день; оно, конечно, колоссальное количество душевных сил забирает, но остаётся надолго и живёт. «Вы сделали на 20 лет вперёд», — так я Куату сказал. Мне казалось, что 20 лет — это так много, а оказывается... время летит.
— Альбом — это воплощение свободы, кайфа, который они почувствовали. Ну всё, ты ничем не связан: ни языком, ни обязательствами. И спонсоры были, которые помогали с альбомом, параллельно шла работа над клипом. Я в то время был исполнительным продюсером, его друзья — братья Салимовы, когда услышали эту вещь (песню «Отан Ана» — авт.), первые сказали: «Вот деньги, снимайте клип». Эта свобода, и материальная в том числе, завершение одного периода, наступление нового тысячелетия — всё как-то совпало. Тогда, честно говоря, и страна молодая была, степень свободы была намного выше во многих вещах, чем сейчас, так что это тоже сыграло свою роль. (...) Этот альбом открыл красоту языка. Батыр говорит: «Я когда на казахском пою, голос звучит по-другому». Это и вокальные нюансы, и чисто физиологические — всё ложится по-другому. Ты дыхание берёшь по-другому, ты думаешь по-другому. Видимо, то, что истинно, создаётся не на один день; оно, конечно, колоссальное количество душевных сил забирает, но остаётся надолго и живёт. «Вы сделали на 20 лет вперёд», — так я Куату сказал. Мне казалось, что 20 лет — это так много, а оказывается... время летит.
фото: Николай Постников
В 2001 году у Батыра родился сын Максут. Отцовство и мысли нашли отражение в колыбельной «Ұйықта, бөпем», которую они записали для альбома, когда Максуту было 30 дней:
— Он пацана своего любил всегда. И колыбельная, которая есть в альбоме, это только под впечатлением того, что Максик родился, — вспоминает Бауржан Шукенов. — Колыбельную Куат давно написал, но она была у него сделана в другом ключе. А здесь, как говорил Батыр, «состав Стиви Уандера»: контрабас, барабаны, арфа. Очень такой акустический саунд со звуками дождя... В принципе, тогда всё делалось для пацана, под впечатлением того, что есть такой человечек.
Куат Абдуллаевич вспомнил историю, которую ему когда-то рассказал Батыр. В Нью-Йорке музыканта пригласила в гости казахская семья, которая давно жила в Штатах. У них был ребёнок, который никогда не был в Казахстане — мальчик лет 12-13. Когда он услышал песню «Отан Ана», то убежал в другую комнату и плакал от эмоций, которые вызвала в нём эта композиция.
— Видимо, проснулась в нём связь с Казахстаном — хоть сама песня и на казахском, но у музыки свой универсальный язык. Батыр мне говорил: «Это моя визитная карточка». Прошло столько времени, сейчас я слушаю и понимаю, что классно получилось, на высочайшем уровне. Сейчас так не делают.
— Выход альбома на виниле — это такая дань уважения. Мы же на виниле выросли. Аналоговая музыка — она более естественна. Мне кажется, что у винила особое звучание — тёплое, более человечное, — заключает композитор.
— Он пацана своего любил всегда. И колыбельная, которая есть в альбоме, это только под впечатлением того, что Максик родился, — вспоминает Бауржан Шукенов. — Колыбельную Куат давно написал, но она была у него сделана в другом ключе. А здесь, как говорил Батыр, «состав Стиви Уандера»: контрабас, барабаны, арфа. Очень такой акустический саунд со звуками дождя... В принципе, тогда всё делалось для пацана, под впечатлением того, что есть такой человечек.
Куат Абдуллаевич вспомнил историю, которую ему когда-то рассказал Батыр. В Нью-Йорке музыканта пригласила в гости казахская семья, которая давно жила в Штатах. У них был ребёнок, который никогда не был в Казахстане — мальчик лет 12-13. Когда он услышал песню «Отан Ана», то убежал в другую комнату и плакал от эмоций, которые вызвала в нём эта композиция.
— Видимо, проснулась в нём связь с Казахстаном — хоть сама песня и на казахском, но у музыки свой универсальный язык. Батыр мне говорил: «Это моя визитная карточка». Прошло столько времени, сейчас я слушаю и понимаю, что классно получилось, на высочайшем уровне. Сейчас так не делают.
— Выход альбома на виниле — это такая дань уважения. Мы же на виниле выросли. Аналоговая музыка — она более естественна. Мне кажется, что у винила особое звучание — тёплое, более человечное, — заключает композитор.
